Паладин душ - Страница 71

Душа Каттилары была самой тёмной и плотной, испещрённой постоянным напряжением и тайными страданиями. Под её поверхностью скрывался ещё один слой, более тёмный и плотный, словно красную бусину опустили в бокал красного вина. Сегодня утром демон заперся тщательнее, чем накануне ночью. Он прячется? От кого?

От меня, сообразила Иста. Отметины бога, невидимые для глаз смертных, сияли перед демоном, словно факелы дозорных во тьме. Но поделился ли он соображениями с той, в ком он живёт? И давно ли у леди Каттилары этот своеобразный седок? Умирающий медведь был изодран в клочья, словно демон был жадной опухолью, запустившей щупальца во все уголки его существа, пожиравший и вытеснявший медвежью душу. Какой бы душа Каттилары ни была, пока она полностью принадлежала хозяйке.

— Лорд Эрис вернулся вчера вечером и ваше сердце успокоилось? — спросила у неё Иста.

— О да, — улыбка Каттилары потеплела и стала более таинственной.

— Уверена, скоро ваши молитвы Матери превратятся из прошений в благодарности.

— О, надеюсь, что так и будет! — Каттилара вздохнула. — У мужа есть дочь Лавиана, премилый ребёнок, ей сейчас девять, и она живёт с бабушкой и дедушкой по материнской линии, но я знаю, он хочет сына. Если я рожу ему мальчика, он будет почитать меня превыше всех женщин!

Возможно, превыше памяти о первой жене? Неужели ты состязаешься с умершей женщиной, девочка? Затуманенный свет воспоминаний предложил исход, с которым не сможет справиться ни одна живая душа. Но, несмотря на это, в Исте проснулась жалость:

— Я помню этот мучительный период ожидания… разочарования каждый месяц… Моя мать писала мне суровые письма, давая советы по поводу диеты, как будто бы я была виновата в том, что моя матка оставалась пустой.

Лицо Каттилары осветилось неподдельным интересом:

— Как несправедливо! Рей Иас был достаточно стар, гораздо старше Эриса. — Она задумчиво помолчала, а потом застенчиво спросила: — А вы… делали что-нибудь особенное? Чтобы понести Исель?

Иста поморщилась, припомнив, как всё происходило:

— Каждая фрейлина в Зангре, не важно, рожала ли она или нет, знала массу способов, которые жаждала испробовать на мне.

Каттилара задала неожиданный вопрос:

— Они давали что-нибудь Иасу?

— Свежей, юной невесты ему было достаточно.

Сначала. Странно застенчивая похоть Иаса со временем угасла, чему, помимо всего прочего, поспособствовало хорошо скрываемое разочарование от рождения девочки. Возраст и проклятие всё больше сказывались на нём. Иста подозревала, что вместо того, чтобы глотать горькие снадобья, перед тем как отправиться в её покои, он поднимал боевой дух на ложе своего любовника. А если она осталась бы бесплодной, смог бы лорд ди Льютес убедить Иаса оставить полумеры и допустить его прямо к ней в постель? И сколько бы она бесполезно прождала, прежде чем дать на это согласие? Праведный гнев от таких уговоров жёг бы её ещё яростнее от того, что скрывал бы настоящее искушение, ведь Арвол ди Льютес действительно был впечатляющим мужчиной. И странная злость Каттилары на деверя была Исте вполне понятна.

Иста моргнула, потому что ей пришло в голову, как хитро заставить Каттилару — и её демона — не путаться под ногами в полдень, когда придёт время пробуждения Иллвина. Жестокая уловка, но действенная. Она мягко добавила:

— Что же до меня, то последнее, что я испробовала, прежде чем забеременеть Тейдесом, это припарки из цветков пальчиковой лилии. Насколько я помню, это средство мне посоветовала леди ди Вара, старая нянюшка. Леди ди Вара ручалась, что всё получится. К тому времени у неё было уже шестеро детей.

Взгляд Каттилары вдруг наполнился решимостью:

— Пальчиковая лилия? Не уверена, что знаю этот цветок. Он растёт здесь, на севере?

— Не знаю. Но несколько дней назад я видела парочку на лугу, где Эрис разбил лагерь. Уверена, Лисе сможет узнать это растение.

За спиной у Каттилары Лисе протестующе подняла брови; но Иста знаком приказала ей молчать. Рейна продолжила:

— Старая нянюшка говорила, что эти цветы следует собирать собственноручно, босиком, в полдень, когда солнце наиболее плодородно. Их нужно срезать серебряным ножом, вознося молитвы Матери, потом бутоны завернуть в повязку из хлопка — или шёлка, для леди, — и носить её на талии до тех пор, пока снова не окажешься в постели с мужем.

— А какие слова в молитве? — спросила леди Каттилара.

— Ничего особенного, главное — чтобы они были искренними.

— И это сработало?

— Разве можно сказать с уверенностью?

На самом деле она никогда не прибегала к знахарству, несмотря на предложения доброжелателей. За исключением молитв. И мы все знаем, чем это закончилось. Иста как раз составляла в уме очередную приманку, когда рыбка сама прыгнула в сеть:

— Рейна… раз сегодня в полдень не будет женского праздника… можно мне одолжить у вас горничную Лисе, чтобы она помогла мне отыскать эти дивные цветы?

— Конечно, марчесса. — Иста улыбнулась. — Я отдохну и напишу письма.

— Я позабочусь, чтобы вам принесли полдник, — пообещала Каттилара и откланялась. Отправилась искать серебряный ножик и шёлковый шарф, — догадалась Иста.

— Рейна, — прошептала Лисе, когда на лестнице стихли шаги марчессы. — Я ничего не знаю о растении, о котором вы говорите.

— Вообще-то, это короткий зелёный стебель с маленькими цветочками, расположенными в ряд, колокольчики Матери, так их называют. Но это не важно. Я лишь прошу тебя увезти марчессу от Порифорса настолько, насколько тебе удастся её уговорить. Позволь ей нарвать любых цветов, главное, чтобы они не были ядовитыми.