Паладин душ - Страница 44

— Я знал, что ты знал.

Иста представила, какую героическую картину они собой являют верхом на боевом коне в яблоках и какое это воодушевляющее зрелище для людей лорда. Этой ночью весь лагерь только и будет об этом шептаться. А командующий поддерживает свою таинственность, и, если это расчёт, она не станет винить его за это. И если, как мужчине, ему приятно галантно обнимать её обессилевшее тело, Иста тоже не могла его в этом винить.

Солдат выдал серию коротких рапортов: пленников удалось отбить, местность очищена от врагов, раненым оказывают помощь или доставляют на носилках в ближайший город, идёт подсчёт потерь.

— Мы ещё не отловили всех беглецов, — ответил командующий. — Хотя я начинаю сомневаться в точности показаний лорда ди Толноксо. В отношении количества джоконцев нам лучше опираться на цифру девяносто, а не двести, как заявлял он. Вниз по течению вы найдёте ещё пятерых убитых. Одного я вытащил из реки в трёх милях отсюда, думаю, он свалился с лошади, когда мы напали на их авангард. Остальные четверо ближе к оврагу где-то в миле от первого, там я пресёк их попытку сбежать с этой леди. Возьмите с собой несколько человек, отловите их лошадей, соберите амуницию и доставьте тела к остальным, чтобы занести их в список, — он бросил поводья коня Исты одному из солдат. — Позаботьтесь об этом животном, оно принадлежит сьере. Его сбрую принесите мне в палатку. Через некоторое время меня можно будет найти там. Найдите кого-нибудь, кто доставлял в лагерь пленников из обоза и сразу же отправьте его ко мне. После полудня я поеду осматривать раненых и взятых в плен.

Иста подняла голову и спросила солдата:

— Среди людей, взятых в плен джоконцами, было несколько гвардейцев Ордена Дочери. Кто-нибудь из них остался в живых?

— Да, я видел нескольких.

— Сколько их было? — обеспокоенно спросила она.

— Точно сказать не могу, миледи. Они все в лагере, — он указал головой вверх по течению.

— Вы увидите их через несколько минут и услышите подробнейший отчёт об их утренних действиях, — заверил её спаситель. Он обменялся салютами с солдатами, и они разъехались в разные стороны.

— Кому принадлежат эти бравые воины? — поинтересовалась Иста.

— По счастью, мне, — ответил он. — Ах, прошу прощения. Из-за всей этой спешки я забыл представиться полностью. Эрис ди Льютес, марч Порифорса, к вашим услугам, сьера. Замок Порифорс отвечает за все острые моменты между Шалионом, Иброй и Джоконой, и местные воины — это отточенное лезвие этого меча. Благодарение богам, задача упростилась, когда в руках рейны Исель Ибра утратила свою воинственность. — Иста замерла в его нежных обьятиях:

— Ди Льютес? — в ужасе повторила она. — А вы не родственник?…

Он мгновенно напрягся; всё весёлое дружелюбие сделалось прохладным. В его тоне появилась деланная непринуждённость:

— Великого канцлера и предателя Арвола ди Льютеса? Он мой отец.

Он не был одним из двух главных наследников ди Льютеса, сыновей канцлера от первого брака, которые во времена Исты жили при дворе. Трое его признанных бастардов были девочками, которых давным-давно выгодно выдали замуж. К тому времени как Иста встретилась с ним, он уже дважды был вдовцом, причём его вторая жена умерла за десять лет до этого. И всё же этот Эрис может быть сыном от второй жены. Той, которую ди Льютес на заре зрелости оставил в загородном поместье, чтобы она не мешала ему гоняться за Иасом при дворе и в открытом поле. Северная наследница, да, теперь Иста вспомнила.

Его голос посуровел:

— Вас удивляет, что сын предателя верно служит Шалиону?

— Вовсе нет, — она подняла глаза, чтобы взглянуть на его лицо, находящееся так близко от её собственного. Точёным подбородком и прямым носом Эрис пошёл в мать, но обескураживающая энергия досталась ему от ди Льютеса. — Он был великим человеком. Вы… немного похожи на него.

Его брови взмыли вверх; он опустил голову, чтобы посмотреть на неё по-новому, смущённо, но настойчиво и жадно. Сначала Иста не поняла, насколько он себя сдерживает, но теперь маска исчезла:

— Правда? Вы встречались с ним? Видели его?

— А вы нет?

— Я не помню. У мамы был портрет, но плохой, — Эрис нахмурился. — Я почти достиг возраста, чтобы отправиться ко двору в Кардегосс, когда он умер. Я вырос. Но… наверное, так было лучше.

Его пыл угас, скрылся в своём тайном логове. Улыбка была смущённой. Зрелый сорокалетний мужчина, делающий вид, что ему нет дела до печали двадцатилетнего мальчишки. Иста разуверилась в собственной бесчувственности, потому что эта непредвиденная вспышка откровения причинила ей столько же боли, сколько нож, всаженный в живот.

Они миновали излучину реки, обнаружив за ней ещё один внутренний изгиб, ведущий на луг, окружённый лесом. Трава была вытоптана, забросана вещами, обычными для полусвёрнутого военного лагеря, всюду виднелись кострища, валялась сбруя. Вдали, между деревьями, стояла шеренга лошадей, несколько человек седлали коней и привязывали багаж к мулам. Люди собирали вещи, садились, некоторые спали, расстелив одеяла прямо на голой земле. На дальнем конце луга, в рощице, стояли офицерские палатки.

Едва увидев ди Льютеса, человек десять окружили его, приветствуя, поздравляя, задавая вопросы, рассказывая ему новости и требуя его дальнейших распоряжений. Знакомая фигура в голубом бежала им навстречу.

— О! О! Она спасена! — радостно вопил Ферда ди Гьюра. — Мы спасены!

Он выглядел так, словно его целую милю тащили по колючему кустарнику, измученный, бледный от усталости, но здоровый: ни повязок, ни крови, если не считать уже знакомых ссадин от седла и нескольких синяков. Сердце Исты растаяло от облегчения.